Лучший из лучших

Отправляя свою фотографию, где он с боевыми наградами, Николай Иванович Степанов размашисто написал на обратной стороне снимка: «На память родителям от сына Николая, 29 сентября 1945 года. Город Кечкемет, Венгрия». Вряд ли его родные хоть раз до этого слышали про город Кечкемет. Главным для них было то, что война закончилась, сын жив-здоров и скоро будет дома.

БОЕВОЕ ТОВАРИЩЕСТВО ПОСЛЕ ВОЙНЫ

На фотографии Николаю Степанову нет еще и двадцати. Тем не менее за его плечами уже были сотни военных операций и Парад Победы 1945 года, где он, лучший разведчик артиллерийских частей 304-го гвардейского истребительного полка, представлял 100-ю гвардейскую свирскую краснознаменную воздушно-десантную дивизию.

Сын Николая Ивановича, Виктор Николаевич Степанов, вспоминает, что отец не поощрял его мальчишеское любопытство и на просьбы рассказать что-нибудь о войне отмахивался.

Все, что касается военной биографии отца, Виктор Николаевич узнавал косвенно, во время его встреч с боевыми друзьями, которые начались после 1965 года. «Помню, мне было лет 12-13. Подхожу к нашему дому и вижу трех офицеров, которые спрашивают меня, где живет Николай Иванович Степанов. Я им ответил, что я его сын, а отец, скорее всего, у соседей. Иди, говорят, сынок, скажи, что его разыскивают... и слово какое-то они мне назвали, вроде пароля, — рассказывает Виктор Николаевич. — Много раз отец ездил на встречи ветеранов воздушно-десантных войск в Раменское, где была сформирована их 100-я гвардейская Свирская воздушно-десантная дивизия.

Когда к нам приезжали друзья отца, я всегда рядом вертелся. И не мог не обратить внимания, что отец ко всем на «ты» обращался, даже к тем, кто по званию старше него был, а они ему — Николай Иванович, Николай Иванович... Однажды не вытерпел и спросил, почему так? И однополчане объяснили мне, что это еще с войны повелось, после того как отец их от голодной смерти спас».

Было это на Карельском фронте. Попали они в окружение, да к тому же без всякого запаса продовольствия. Через какое-то время не то что воевать — передвигаться уже трудно было. И Николай Иванович тогда придумал, как едой разжиться. Подполз с товарищем с подветренной стороны к какому-то озеру, бросил пару гранат в воду, оглушенную рыбу ветром к их берегу и прибило. Набили они ее в рюкзаки, привязали к ногам и к своим поползли. Костер разводить нельзя было, пришлось есть рыбу сырой. Медсестра выдала всем по чуть-чуть, потом еще по одной рыбешке. Так и спаслись.

ФРОНТОВОЙ ПУТЬ

У Виктора Николаевича сохранилась пара машинописных страничек, на которых отец очень коротко записал — даже не воспоминания, нет — некоторые сведения о своем военном пути. Есть там упоминание и о боях на Карельском фронте: «Нашей бригаде предстояло выбрасываться за Днепр, в тыл врага, для освобождения столицы Украины города Киева. Но что-то поменялось, и наша часть была переброшена на Карельский фронт в район Лодейного Поля. В качестве рядового разведчика я принял свое боевое крещение при форсировании реки Свирь. После расширения плацдарма мы продвигались вглубь вражеской территории, освобождая Карело-Финскую республику. Моя задача как разведчика состояла в том, чтобы приносить более точные сведения о нахождении противника и о его численности. Каждый раз ставилась задача взять «языка», но не каждый раз ее удавалось выполнить. На этом участке фронта были сплошные болота, бывали трудности со снабжением. После 40 дней упорных боев Финляндия вышла из войны и капитулировала, а наша часть была переброшена на пополнение в город Калинин».

Вот так немногословно. Между тем это были чрезвычайно тяжелые бои на территории, которую финны интенсивно укреп-ляли в течение трех лет — бои, в результате которых 100-я гвардейская воздушно-десантная дивизия продвинулась более чем на 200 километров, освободив 115 населенных пунктов и разгро-мив 8-ю пехотную дивизию финнов, за что и получила почетное наименование Свирской. Кстати, именно на Карельском фронте ефрейтор Степанов получил свои первые боевые награды. В областной Книге Памяти один из ее авторов, Алексей Яковлевич Жиров, рассказывая о солдате, пишет, в частности:

«По команде передали: «Зубов, Степанов, Дунаев — в штаб полка!». Все они, конечно, знали, зачем их вызвали. Так было всегда, когда нужно было проникнуть в тыл противника. Обычно начальство говорило:

- Ты, Степанов, пойдешь старшим. Нам нужны точные сведения о вновь прибывших на передовую немцах.

Многое требуется от разведчиков. Но, пожалуй, самое главное — смелость, находчивость, умение правильно оценить обстановку. Пошла как-то группа на очередное задание. Спустя несколько часов обнаружила скопление вражеских танков на том участке, где наши должны начать наступление — соседнее подразделение уже подготовилось для броска. Вовремя подоспевшее сообщение группы Степанова предотвратило неминуемые большие потери. Артиллеристы сработали четко...

И сколько раз потом Николай Иванович получал благодарности от командования за хорошо проведенную разведку или бой. Его грудь украшают шесть боевых медалей, а за выполнение одного особо важного задания он награжден солдатским орденом Славы III степени».

После короткого отдыха, получив пополнение, 100-я гвардейская Свирская воздушно-десантная дивизия оказалась в Румынии. «На территории Румынии в большие бои вступать нам не приходилось, и мы быстро продвигались к Венгрии, — пишет в своих записках Николай Иванович. — В Венгрии очень сильные бои проходили у озера Балатон. Здесь у меня много бессонных ночей прошло в поисках данных. После того как группировка была разгромлена, наша часть оказалась на границе Австрии. Враг ожесточенно сопротивлялся. Нашей части пришлось вести бои за освобождение Вены. После ее освобождения нашей части было присвоено звание «Венский полк». После капитуляции Германии часть базировалась в Чехословакии. Отсюда я был направлен в Москву для участия в Параде Победы, который состоялся 24 июня 1945 года. Я был представителем Третьего Украинского фронта в сводном батальоне, которым командовал генерал-майор Панченко».

РОСТ ПОМОГ

О праздничном военном Параде, состоявшемся в Москве 24 июня 1945 года, Николай Иванович своему сыну рассказывал много. Говорил, что когда отбирали одного-единственного представителя от их полка, ему «рост помог», ведь кроме заслуг военных, критерием был и высокий рост: не ниже одного метра семидесяти шести сантиметров.

Рассказывал, что тысячи лучших, самых заслуженных бойцов Красной Армии, приехав в Москву, как новобранцы, по десять часов в день — в течение двух недель — маршировали по брусчатке, отрабатывая шаг. Рассказывал, что за два часа до парада начался (и до вечера шел) сильный дождь, но они, промокшие до нитки в своем только что сшитом обмундировании нового образца, от волнения его даже не заметили. Рассказывал, как Жуков, объезжая площадь на серебристо-белом коне, поочередно приветствовал все сводные полки, и как торжественно и мощно прозвучали 50 залпов артиллерийского салюта и троекратное «ура» над площадью. О том, что бесконечными показались ему те мгновения (в реальности — всего-то три-четыре минуты), когда шел он в составе 3-го Украинского фронта по Красной площади мимо Мавзолея, отдавая честь высшему руководству Советского Союза...

СЛАВА — ПОБЕДИТЕЛЯМ ! ВЕЧНАЯ СЛАВА

26 июня их сводный батальон был уже на Белорусском вокзале. После всего пережитого в Москве хотелось домой, а поезд увозил его снова на Запад. И прошли еще длинных четыре года до того момента, когда он открыл дверь своего родного дома.

Чуть отдохнув, Николай Иванович устроился на работу в локомотивное депо Кинеля. И проработал там всю свою жизнь: сначала на паровозах (был кочегаром, помощником машиниста, машинистом), а потом — машинистом электровозов и тепловозов.

ОТ РЕДАКЦИИ . В книгу также вошли очерки и воспоминания еще о двух участниках Парада Победы в Москве в июне 1945-го, чья жизнь и судьба были связаны с Кинелем, это — Владимир Федорович Малышев и Василий Георгиевич Коржиманов. В следующих номерах газета расскажет о защитниках Родины.