Будем жить!

Предлагаемый читателям материал подготовлен по воспоминаниям фронтовика, ветерана труда Ивана Андреевича Максимова (1923 года рождения). Семейный архив предоставила его дочь Людмила Ивановна Кудрявцева. «Папа был жизнелюбивым и справедливым человеком, — рассказала газете Людмила Ивановна. — К нему вся улица приходила за советом. Он умел сказать так, чтобы его услышали». Записи Иван Андреевич сделал в начале 2000-х годов. В них и боль от потери родных и однополчан, и светлая радость от каждого мгновения жизни.

Я — КОМСОМОЛЕЦ!

Осенью 1941 года меня перевели работать обменщиком почты на вокзал. Мы перегружали почту с одного товарного состава в другой. Один за другим через станцию шли воинские эшелоны из Сибири и Средней Азии на запад, на фронт.

Меня на три месяца обязали ходить на всевобуч (всеобщее военное обучение, система обязательной военной подготовки граждан в Советском Союзе — (здесь и далее прим. автора). Каждый день на четыре часа после работы. Возможно, от перенапряжения разыгралась куриная слепота. Иду на обучение засветло, возвращаюсь — кромешная тьма, ничего не вижу. Ходил на ощупь, улицы не освещались. Но от занятий не освобождали, потому что была война.

18 марта 1942 года призвали в армию. Провожая меня, мать криком кричала. Пока ехал до Куйбышева, так и казалось: мать стоит на месте прощания и ее плач переходит в крик. Меня отправили на курсы радиотелеграфистов. Учился хорошо. В мае, перед выпуском, вызвал политрук, похвалил и сказал: «Ты отлично подготовлен. Есть предложение направить тебя в Москву, в гвардейскую минометную часть, на «Катюши». Но только одно условие — нужно вступить в комсомол». Вечером того же дня на собрании был принят в комсомол.

В Москве мы сначала целый месяц заготавливали дрова. Затем меня направили в формировавшийся 88-й гвардейский минометный полк (к концу войны — 88-й гвардейский минометный Львовский орденов Богдана Хмельницкого II степени и Александра Невского полк), во второй дивизионный взвод связи — радиотелеграфистом. Начались практические занятия. В конце августа нас отправили на фронт.

СОЛДАТСКИЕ БУДНИ

НА ФРОНТЕ

4 сентября 1942 года эшелон прибыл в город Камышин. Разгрузились быстро и прямо на боевых машинах двинулись к линии фронта. При выезде из города в небе появились немецкие бомбардировщики — они, судя по всему, летели на станцию, нас не тронули. Кто-то из офицеров полка сказал тогда, что мы в «рубашке родились». Вскоре со стороны железной дороги послышались взрывы бомб. К рассвету прибыли в район села Ерзовка. С этого момента и началась моя фронтовая жизнь.

Хорошо помню первый день. Раннее утро, еще темно. Тишина. Получили приказ рыть себе окопы, но мы особо торопиться не стали. С рассветом с немецкой стороны послышалась прерывистая автоматная очередь, затем выстрелы из артиллерийских орудий. Вот уже снаряды стали разрываться в расположении нашего дивизиона. Один из снарядов попал в группу солдат, они не успели залечь. В результате один убит, у двоих осколочные ранения. После этого обстрела, не дожидаясь напоминаний, мы не медля рыли окопы. Война быстро научила, как сберечь себя и технику.

Хорошо запомнился день 19 ноября 1942 года (начало наступления советских войск под Сталинградом). Нас предупредили — быть готовыми ко всему. Что это значит, мы не поняли. Я подумал: может, немцы готовят наступление. Еще далеко до рассвета «Катюши» дали залп. И сразу начали бить наша артиллерия и минометы. Канонада была настолько сильной и длительной, что в ушах звенело. Внезапно все стихло. И вдруг раздалась автоматная очередь, это наши войска перешли в наступление.

После уничтожения группировки немецких войск в Сталинградской битве, весной 1943 года нас передислоцировали в Батайск. Здесь полку вручили знамя. Я, как отличник боевой службы, был удостоен чести первым встать в почетный караул в штабе. Как и положено, пришил чистый белый подворотничок, прошел инструктаж, как с карабином приветствовать входящего офицера. Встал у знамени. И чувствую, как у меня на шее под подворотничком вошь ползает и кусает. Сил терпеть — никаких. Четыре часа караула стали для меня настоящей пыткой.

СМЕРТЬ

Под Сталинградом из Кинеля пришла печальная весть: погиб мой старший брат — Александр, 1919 года рождения. Он служил в авиации, стрелок-радист на бомбардировщиках дальнего действия. Во время выполнения боевого задания в немецком тылу его подбили. Стал возвращаться, но до своего аэродрома не дотянул. Все это в письме моей матери рассказали его боевые товарищи.

Седьмого ноября 1942 года получил письмо, в котором говорилось, что не стало мамы. Ее сердце не выдержало горя. В ту ночь меня освободили от всех обязанностей. Забрали карабин. Велели отдыхать. Мне действительно было плохо. Переживал за брата и сестер — они остались одни. Всю ночь снилась мама в черной маске. Позже узнал, что двух младших сестренок удочерили. Старшие остались жить в родительском доме.

НА ВОЙНЕ,

КАК НА ВОЙНЕ

Это было под Клецком (город в Белоруссии). Атаковали нас румынские двукрылые самолеты. Одна бомба попала в окоп, где с телефонным аппаратом дежурил мой земляк с Куйбышевской области — Тюзин. После на месте взрыва нашли лишь одну пластину от телефонного аппарата. От солдата ничего не осталось.

Зимой под городом Корсунь-Шевченковский наш дивизион занял огневой рубеж в двух небольших населенных пунктах, находившихся друг от друга на расстоянии трех километров. Я с вечера держал связь с разведчиками наблюдательного пункта. Ночью передали, что в нашу сторону двигаются немецкие танки. Мы заняли оборону, завязалась перестрелка. Снаряды быстро кончились. Пришлось отступать.

Зима в тот год выдалась теплая, с затяжными оттепелями. Снег растаял, ручьи и речки вскрылись. Почва раскисла. Отходить можно было только через речку. И вот по пояс и выше в ледяной воде мы буквально на себе тащили боевую технику. Вытянули. Но остались без горючего и продовольствия. Двое суток так простояли. Потом нас нашли, обессиленных, голодных, но главное — живых! и техника была целой. А вот у первой дивизии дела оказались плохи. Они потеряли орудия и часть личного состава в бою. Так что, нам повезло.

Ранило меня летом на подступах ко Львову. Мне и Ивану Вакалюку дали задание — развернуть рацию. Пришли мы на место, вдруг из-за горы появились два мессершмита. Не успели залечь, впереди разорвались бомбы. Осколком меня ранило в бедро, Ивана в живот — он громко стонал. Нам перевязали раны, погрузили на машины и повезли в госпиталь: меня — в полевой, Вакалюка — в тыловой. Когда водитель вернулся, сказал, что солдат, который был ранен в живот, умер по дороге. В госпитале мне обработали рану, а утром вместе с другими ранеными отправили в город Зборов Львовской области. Там находился до осени.

В госпиталь приехали представители воинских частей для направления излечившихся от ран на фронт. Меня зачислили в стрелковую роту. И надо же — повезло. В месте, куда нас привезли, это было где-то под Дуклей, в Чехословакии, располагался штаб нашего полка. Я обратился к командиру с просьбой перевести к своим. Так я снова оказался вместе с однополчанами.

После освобождения Украины получил печальное извещение. На Сандомирском плацдарме пропал без вести мой отец. Он служил в саперной части.

БУДЕМ ЖИТЬ!

Войну окончил на территории Германии. В составе войск был передислоцирован в Чехословакию, затем в Венгрию. Выучился на шофера и после расформирования нашего дивизиона продолжил службу на артиллерийском складе гвардейской минометной час-ти. На этот артсклад мы свозили снаряды для «Катюш» из расформированных частей.

В одном из рейсов в машине заклинило ступицу переднего колеса. При ремонте отлетел осколок и попал мне в левый глаз. Сразу отправили в госпиталь, сначала в Будапешт, затем на родину. Осколок удалить не смогли. 5 октября 1946 года меня комиссовали. Дали третью группу инвалидности.

Я — инвалид. В 23 года сложно принять такой приговор. Но я чувствовал в себе силы жить дальше. Устроился на прежнюю работу — обменщиком почты. Весной 1948 года случилась беда: погибли мои младшие брат и сестра, угорели в доме. Снова боль потери. Но в голове стучало: надо жить, надо жить, у тебя три сестры, надо им помогать!

В январе 1949 года был переведен в службу специальной связи Народного комиссариата связи СССР фельдъегерем. В феврале женился. Так началась новая страница моей жизни. В ноябре того же года родился старший сын Виктор, затем дочь Людмила. Вот за кого сражались!

Временами становилось совсем трудно. Мест в детском саду не было — ходил по разным инстанциям, просил. Пока дом строили, на время отпусков нанимался в лесоторговый склад — там расплачивались строительным материалом. Супруга, Мария Семеновна Максимова, после войны и до пенсии проработала на станции приемо-сдатчиком. Общий стаж моей работы в отрасли связи — 38 лет.

Непросто мы жили. Но и рук не опускали. Силы давали вера в будущее и родные люди. Они наша опора.